городе и дом, где он провел детство — это совсем не одно и то же. Первый — помпезное здание в стиле модерн, соседствующее с отелем и казино, возле которого всегда толпятся туристы. Второй, маленький даже по местным меркам, расположен на тихой улочке, среди таких же старинных, в основном, одноэтажных строений с деревянными фахверками, крашеными фасадами и черепичными крышами. Внешне вполне симпатично, но внутри, прямо скажем, убого. Смотреть там нечего, сувениры не продают, делать селфи не разрешают, поэтому задерживаться в домишке дольше положенных двух-трех минут смысла нет. Лучше потратить драгоценное время на шопинг в городском центре, а Андерсен… В конце концов, его эпоха ушла, и у человечества появились новые сказки. Лучше ли, хуже — не важно. Главное — они стали совершенно другими…

Двое, мирно беседующие за столиком в небольшом ресторанчике около дома сказочника на Бангс Бодер, в сказки давно не верили. Бизнес вообще далек от романтики, а уж если он затрагивает интересы политики, то любой вымысел — это не развлечение, а оружие, причем, довольно опасное.

— Это похоже на правду, — негромко проговорил пожилой, отхлебнув пиво из глиняной кружки.

— Это и есть правда, — пожал плечами тот, кто моложе.

Судя по акценту, местными уроженцами они не являлись, но их родные наречия, если и отличались от датского, то несильно.

— Знаете, Гуннар, если бы наш разговор состоялся двумя днями раньше, я бы подумал, что вы окончательно решили переквалифицироваться в мошенники.

— Окончательно? Выходит, что вы и раньше сомневались во мне?

— Сомневался — это не совсем верно. Просто этот ваш финт с Олавсверном и русскими со стороны выглядел не слишком корректным.

— Честно сказать, господин Фризбьёртнсон, я удивлен. Ни одного закона я тогда не нарушил. Это признали все. В 2012-м я честно купил на аукционе бывшую секретную базу подлодок. Никаких ограничений на её использование наложено не было. То, что я после сдал её в аренду русской «Севморнефтегеофизике», полностью соответствовало условиям сделки между мной и правительством. Только бизнес и никакой политики.

— Да, это так. Согласен. Прошу прощения, если вольно или невольно оскорбил вас.

— Пустое. Я уже давно не обижаюсь по пустякам. Делу это только мешает, — отмахнулся младший по возрасту. — Та сделка, действительно, оказалась выгодной.

— Я слышал, что вы отбили затраты меньше, чем за три года.

— Меньше, чем за три месяца, господин Фризбьёртнсон. На сегодняшний день доходы стабильные, общая прибыль составляет больше трехсот процентов.

— Даже так⁈ — покачал головой собеседник. — Что ж, в таком случае, мои поздравления, господин Вильгельмсен. Вы совершили хорошую сделку. И, кстати, перестаньте величать меня Фризбьёртнсоном. Достаточно просто Эйнар. У нас, в Исландии, фамилии не в почете. Согласно статистике, чаще всего о них узнают только из некрологов.

— Вы сами только что назвали меня по фамилии, а не по имени, — засмеялся Гуннар.

— Исключительно из уважения к вашему бизнес-таланту, Гуннар. Только поэтому, — улыбнулся исландец и вновь пригубил пиво.

Следующие пару минут мужчины молчали, делая вид, что всецело заняты тёмным «Туборгом» и поданным к нему традиционным для Дании эбле-флэском — обжаренной в сахаре, тимьяне и луке свининой с картофелем и морковью.

Первым пустую тарелку отодвинул от себя господин Фризбьёртнсон.

— Уф, на сытый желудок любые проблемы выглядят разрешимыми.

— Всецело с вами согласен, Эйнар, — отозвался его визави. — У нас, в Норвегии, так и говорят: живут не для того, чтобы есть, а едят, чтобы жить.

— Значит, вернёмся к нашим баранам, Гуннар?

— Вернёмся, — кивнул норвежец. — Моя позиция очень простая. Я хочу заработать и предлагаю вам заработать вместе со мной.

— Я не против. Но об условиях хотелось бы поподробнее…

Условия сделки бизнесмены обсуждали около четверти часа.

Потом заказали еще по кружке напитка.

— Ваше здоровье, Гуннар, — поднял свои поллитра исландец. — Если всё выйдет так, как вы говорите, для моей страны это станет сделкой века.

— Ну, вы, Эйнар, тоже без вознаграждения не останетесь, — скромно заметил Гуннар.

— Что верно, то верно, — усмехнулся партнёр. — Прокрутить голубые фишки с хорошей маржой — подобное выпадает нечасто. Вопрос только в том, сколько раз?

— Я полагаю, что дважды. Первый раз — после вашей встречи с госпожой Якобсдоуттир, второй — после моей с мадам Сульберг.

— Насчет нашей премьерши я не волнуюсь. С Катрин я знаком больше десяти лет, к моему мнению она прислушается, а информацию примёт как достоверную и нужное голосование в альтинге протолкнет, в этом я абсолютно уверен.

— А в чем не уверены? В моем влиянии на госпожу Сульберг и стортинг?

— Нет. Всё дело в русских. Вы работаете с ними давно, а я нет, поэтому не уверен, можно ли им доверять.

— Можно, Эйнар. В вопросах войны и мира эти ребята никогда не обманывают. В отличие от американцев, свои договоры они исполняют, даже если это не сулит быстрой прибыли.

— Хорошо. Поверю вам на слово. А теперь подытожим, — исландец сложил пальцы ромбиком и посмотрел на партнера. — Итак, я сообщаю нашему премьер-министру, что главная цель русских военных — не Норвегия, а Исландия, и что их ударная группа и десантные корабли уже движутся к нашему острову. А базы в Норвегии требуются им для плотной авиационной поддержки своей операции и прикрытия от авиации НАТО. Так?

— Так.

— Отлично. Единственный способ избежать оккупации и войны — это договориться о нейтралитете.

— Совершенно верно, Эйнар. Нейтралитет — основное условие. В Исландии не должно остаться ни одного американского или натовского солдата. России не нужен ваш остров. России в перспективе не нужны и авиабазы в Норвегии. Им хватает своих. Им надо одно — чтобы Соединённые Штаты полностью ушли из Европы. Сегодня это их главная цель.

— Понятно. Снова политика непрямых действий. Но почему они думают, что нейтралитет Исландии заставит американцев уйти? Северный маршрут для Штатов не главный. Сейчас не Вторая мировая. Сегодня транспортное сообщение между Америкой и Европой проходит южнее.

— Безопасность маршрутов, Эйнар, — поднял палец норвежец. — Американцы судят всех по себе, поэтому будут считать, что русские наверняка заключили с Исландией какое-нибудь секретное соглашение, по которому они могут быстро перебросить в Кефлавик свою стратегическую авиацию и подлодки. В этом случае под ударом окажется вся северная Атлантика, от полюса до экватора, и все военные перевозки полностью остановятся. Какой тогда смысл держать в Европе войска? Ведь они станут просто заложниками.

— Ты прав, Гуннар. Я этот момент упустил, — после короткой паузы кивнул собеседник. — Ну, что ж. Всё становится более-менее ясным. Я сообщаю Катрин о предложении русских, она вылетает на переговоры в Москву.

— Именно так. За это время мы скупаем на бирже акции крупнейших газовых и нефтяных компаний и сбрасываем их на пике после завершения переговоров. А потом…

— А потом они снова падают, и мы снова их покупаем.

— Точно. Затем, по моей подсказке, в Москву направляется премьер-министр Норвегии. Вся Европа облегченно вздыхает: войны не будет, а наши акции взлетают опять до небес.

— Кризис — отличное время для бизнеса. Ты не находишь, Гуннар?

— Отличное, Эйнар. Если бы он не случился, его стоило специально организовать.

Собеседники рассмеялись и снова подняли кружки с напитком.

— Прозит, Эйнар!

— Твое здоровье, партнёр…

Россия. Москва. Кремль. 9.08.2018 г.

Пресс-конференция Президента РФ и Премьер-министра Исландии (выдержка)

КОРРЕСПОНДЕНТ: Господин президент, как вы оцениваете результаты переговоров?

ПРЕЗИДЕНТ РОССИИ: Хорошо оцениваю. Мы много о чем говорили с госпожой Якобсдоуттир и много о чем сумели договориться. Главное — мы не собираемся воевать. России и Исландии делить нечего.

К: Да, но что тогда делают возле Исландии ваши военные корабли? На предоставленных НАСА спутниковых снимках отчетливо видны ваш главный ударный крейсер «Петр Великий» и несколько кораблей поменьше.

ПР: Да, наша корабельная группа, возглавляемая тяжелым ракетным крейсером «Петр Великий», действительно, выполняет учебно-боевые задачи в Атлантическом океане. По приглашению правительства республики Исландия через два дня российские корабли должны зайти с дружественным визитом в порт Рейкьявик. Мы это не скрываем.